Получается, в Японии можно наниматься на работу чуть ли не вообще без документов. Старый шестидесятник и алкаш так и живет 22 года. Кочует с места на место, все это время он в розыске по поводу мнимого теракта. Однажды друг-студент сделал бомбу, начитавшись левого самиздата с партизанскими инструкциями. Герои сразу поехали ее выбрасывать от греха подальше, но толком не довезли: подорвали случайного прохожего. Вот тебе и «теракт», вот и «федеральный розыск». А друг-растяпа как раз отбывает доучиваться в Париж, но обещает сдаться-покаяться, однако ожидаемо пропадает с концами. И герой ждет его и ждет, как мальчик-"часовой" из мультфильма про Честное Слово.
Завязка сюжета - флэшбэк, теракт, только настоящий, в токийском парке, где в роли прохожего - только на это раз невредимого - сам стареющий алкоголик бармен.
Как вы поняли, он не может не выйти на ринг, и далее правдоподобность сюжета устойчиво стремится к нулю. Автор явно старался всё сделать «как надо», просто-таки адски трудился под взором икон мастеров жанра. Только уже из принципа дочитав текст («что-то же должно произойти»), понимаешь, что осилил ты его, все же, не зря. Более того, над добитой книгой можно неожиданно минут пять посидеть-подумать, мысленно «покурить», что бывает, согласитесь, довольно редко, по крайней мере, у меня.
Дело здесь в чем. За полным вычетом всего такого ожидаемо «японского» - книжка напичкана даже не просто Западным, а американским антуражем, бейсбольные игроки, бокс, хот-доги, виски и тому подобное – в остатке имеем что-то вроде опыта общения с голой идеей коллективной псевдо-этики монолитного общества, спаянного безличной азиатской честью. В западном детективе решается моральный выбор между действительно плохим, и по-настоящему хорошим, а японский «террорист с зонтиком» (эстетика!) остается бумажным тигром и, что характерно – Другом (финальная фраза). Такая совсем плоская земля, как на гравюре. Кстати, роман практически игнорирует реальность «гайджинов», как бы по умолчанию не связывает ее с человеческой: четкое ощущение абсолютной пустоты (даже не хаоса) за пределами японских островов.
Забавно, что русская аннотация наивно зазывает читателя «почти нашими понятиями и еще там тоже все много пьют», мол, и среди самоедов не без людей. Ну… Так, да не так. Я далек от каких-то излишних сотрясений воздуха по поводу национальных идей, но, видимо, некие причудливые конфигурации общечеловеческих качеств достигают критической массы в отдельных уголках мира.
Качественное развлекательное чтиво а чем-то напоминает древние мифы по своим функциям. Есть мнение, что формулу романа Фудзивары достаточно просто бегло пересказать в двух словах, но если вам не чуждо отношение к тексту как источнику, а вот сам жанр детектива особого фанатизма не вызывает – рекомендую.
