Теодицея романа «Мастер и Маргарита» — демонология. Это старая, с гностиков еще вынашиваемая идея о том, что мир создает не Бог, а сатана, чему дурное устройство мира дает надежное доказательство. К этой идее человечество время от времени возвращается. Вспомним блейковский «Сон Иова», где Саваоф нарисован с копытами. Вспомним других романтиков, Гёте, Лермонтова, вспомним Демонов Врубеля (Булгаков затягивает их в свою прозу не раз, реконструируя, цитируя, доводя до геральдической простоты). Да и сам Михаил Афанасьевич тащит мефистофелей чуть не в каждый второй свой текст.
Так вот. Все благие дела в романе «Мастер и Маргарита» вершит Воланд. Он их вершит, не отказываясь от убийств, подкупа, грабежа, насилия, прочих грехов и злодеяний. Иешуа во вселенной романа — не движущая сила. Собственно говоря, единственное чудо, которое он совершает — исцеление от головной боли Понтия Пилата. Даже свою необычайную проницательность он объясняет вполне по-конандойлевски. Ближе к концу романа он вроде бы поручает Воланду способствовать бегству Мастера и его возлюбленной. Сказать по правде, Сатана на посылках у Создателя — довольно странный с богословской точки зрения сюжет.
Главный творец судеб у Булгакова — Сатана. И на его справедливость вся надежда автора. Все это находит простейшее объяснение. У Булгакова не хватает духу заклеймить Сталина, верховного правителя и первопричину происходящего вокруг зла. Вспомним, как происходит перестрелка Бегемота с энкэвэдэшниками. Ни один из силовиков не получает ни единой царапины. О, с каким бы удовольствием Булгаков написал бы об этих следователях, дознавателях, палачах так же хлестко, как про компанию Швондера. Но он не может этого сделать, он боится и проклинает малодушие (буквально и дословно).
Дьявол, который заменяет бога — единственный способ объяснить самому себе на онтологическом уровне собственный страх и оправдать его. Сталин — сатана, но в мире, где сатана одновременно и бог, приходится надеяться на его справедливость. И не просто надеяться, а симпатизировать, трепетать, влюбляться, ждать звонка, заслуживать дружбу. Написать в конце концов пьесу «Батум» о Сталине и смертельно заболеть после того, как постановка этой пьесы запрещена.
Итак, малодушие («самый страшный порок») переиначивает все устройство булгаковской вселенной. А его гений и искренность делают эту вселенную такой обаятельной и достоверной. На всякий случай: эти слова пишутся не в осуждение любимого писателя, а с глубоким состраданием и пониманием собственной слабости и неправоты.