А тут – просто женщина на коленях: ползет по берегу ручья. Сначала я подумала, что она тоже жена фараона: сверху была надпись иероглифами – я не могла прочитать. А потом нашла перевод. Душа усопшей пьет воду в потустороннем мире. Я все время о ней думала.
Елена Чижова после "Китаиста" ужк вряд ли чем сможет удивить, прочла где-то, что над всяким писателем стоит незримая цифра. Нет, не количество возможных читателей и не число лет, которые его будут помнить. Страниц. Для кого-то оптимально триста, другой меньше. чем на семиста не раскрывается, третьему вовсе тысяча нужна. Чижова обычно тяготеет к компактности, около трехсот. В то время, как непростота ее прозы, насыщенность перекрестными связями, общая неспешность - просят не меньше шестисот "Китаист" с шестью сотнями шедевр.
Понимаю, читатель не должен указывать творцу, но ведь и кошка может смотреть на короля, а "Времени женщин" все же трагически не хватает объема. Уродливая и прекрасная история четырех женщин из ленинградской коммуналки, (пяти, потому что в крошке Сюзанне женского не меньше, чем в любой из старших), в точности как тот древнеегипетский петроглиф, где душа пьет воду в потустороннем мире: хочешь напиться - опустись на колени.
Когда ты не рожден с серебряной ложкой во рту, за любое житейское благо заплатишь тяжким трудом и унижением. Но вода человеческой заботы, любви и участия стоит того, чтобы добровольно смирить гордыню. Лимитчица Тоня потянулась к первому человеку, который проявил к ней интерес. И парень-то ведь неплохой, ленинградец, умничка. Они не пара и вряд ли в том браке было бы много счастья, случись он, но - некоторые женятся, а некоторые так. Делать что-то уже было поздно, когда поняла, что беременна, родила без мужа, а шестидесятые в Союзе позор, да и трудно без помощи.
Хотела было в деревню отправить малышку со звонким именем Сюзанночка, да соседки по коммуналке отговорили. Три старухи: Елизавета, Гликерия, Ариадна, пролетарка, эмансипе, "из бывших". И дитя у трех нянек росло не без глазу. Читать , да не только по-русски, а и по-французски девочка начала раньше, чем говорить. Сонечка вообще очень долго молчала. Почему Соня? Покрестили тихомолком, а бвсурманской Сюзон в святцах нет. И знаете, это было счастливое детство. Насколько вообще может быть счастливым. Ребенку чего нужно? Заботы, любви, стабильности, чтобы проявляли интерес, развивали таланты.
И это было счастливое материнство, настолько, насколько возможно в предлагаемых условиях. Знать, что пока ты зарабатываешь деньги, дите присмотрено, накормлено и обихожено. Радоваться успехам. Гордиться, талантами своей девочки, не подвергаться ежедневным унижениям от столкновения с советским институтом дошкольного воспитания.
И счастье для трех потерявших семьи женщин, на склоне лет обрести объект заботы, оказаться нужными, продолжиться в маленьком человечке, который как пластилин - лепи. Прямо-таки пастораль? Нет, конечно, и работать бедняжке приходилось на износ, и о женском счастье не позволено было подумать, а когда появился на горизонте человек, проявивший интерес, вот тут-то и начались настоящие проблемы. Нет, не потому, что все беды от мужиков. Потому что мнимую заботу,в отличие от подлинной, проявлять легко. Потому что государство, руками своих активисток, влезало в самое сокровенное, куда при нормальном раскладе никому ходу нет.
Потому что работа на износ не предполагает сколько-нибудь серьезной заботы о здоровье и сакраментальное "в гробу отдохнем" может прозвучать буквально для совсем еще молодой женщины. И что тогда со всеми ними будет? Финал показался слишком поспешным, но это то, о чем говорила в начале: такой прозе тесно в малом объеме. Отличная книга. Горькая, суровая, нежная. Елена Чижова может.
