Рассказывать о прошлом, утаивая факты о войне, значит искажать историю.
Вторая книга Зеркальной тетралогии Кристель Дабо - редчайший случай, когда продолжение не только не хуже начала, но в чем-то даже превосходит. Блистательно минуя сериальные ловушки - ненужные длинноты, провисающее действие, пережевывание в сотый раз ненужных подробностей - история движется в ровном темпе, обрастает плотью, полнится перипетиями. Одновременно начинает работать кумулятивный эффект сериала: мы уже знакомы с героями, примерно знаем, чего от них ждать, определились с симпатиями-антипатиями вовлечены в хитросплетение интриг - тратить время и силы на прорыв пленки поверхностного натяжения не нужно.
Тут-то и начинается самое интересное. История расколотого мира Ковчегов перестает быть только "Алисой в Стране чудес", обретая черты "Нарнии". В изначальный рассказ о девочке, попавшей в пугающе и странно устроенный мир: Много неясного в этой стране, можно запутаться и заблудиться. Даже мурашки бегут по спине, если представить, что может случиться - вплетается космогонический миф. И нет, здешний Творец полная противоположность Аслану: не создает из пустоты дивный новый мир, но действует в разбитом (похоже, приложив руку к катастрофе). Не сажает детей королями и королевами в Кэр-Паравеле, но насильственно разделяет их, обрекая на сиротство. Не наделяет мудростью, но лишает значительного куска памяти.
И все-таки в основе здешней антиНарнии мощный космогонический миф, придающий повествованию многозначности, сложности, объема Скрытые от читателя и героев подробности, предельно туго закручивают интригу, без того неслабую, удивительным образом не выводя за пределы внимания изначально заявленного. На архетипическом уровне это остается историей Золушки, на общекультурном - Алисы, на романтическом - Анжелики. И это я еще не сказала о детективной линии шантажа и похищений некоторых заметных фигур в общественной жизни полюса, которых Офелии придется разыскивать. Видите, как много всего наверчено. При всем том, ни малейшего ощущения солянки сборной, никакой неряшливости, предельно аккуратно, четко, корректно, психологически достоверно.
Отдельно о романтической линии. В смутные времена, подобные сегодняшним, отношения с ближним кругом меняются: больше думаешь. сильнее беспокоишься, проявляешь заботу и участие. И разного рода любовь-морковь-кровь-брови-и-вновь, от которой в книгах морщилась пару месяцев назад, начинает восприниматься иначе. Есть твой человек на свете. Тот, кто принимает тебя со всеми твоими недостатками, и он тебе дорог, пусть не из тех, кого можно назвать "мистером-Популярностью". вы смотрите в одну сторону и вам есть, за что ценить жизнь. Ах да, и семью, конечно.
Семейные трапезы обычно проходили очень оживленно. В прямом смысле: солонки летали от одной тарелки к другой, пробки в графинах дребезжали от нетерпения, а ложки устраивали настоящие дуэли, когда на блюде кончался десерт.