1. А. Ш. «Концлагерь Ромашка». Подростковая антиутопия: Россия, 2031 год, главный герой — юноша, воспитанный в одном из бойскаутских лагерей, где нынче воспитывают «будущее Родины» в отрыве от семей. Замах взят большой, но написано очень слабенько: масштабные сатирические картины одна за другой оказываются скомканы, а от героев ничего не остается в памяти.
2. Светлана Алексиевич «Зачарованные смертью». Очень люблю книги Алексиевич — это больше, чем подборки воспоминаний, каждая — четкий документальный и исторический срез, полный при этом живой речи и личной боли. Конкретно этот — посвящен самоубийству. Поочередно возможность высказаться переходит от людей, совершивших неудачную попытку самоубийства, к близким тех, кто все-таки покинул самостоятельно мир. Дополнительное историческое уточнение: все эти самоубийства так или иначе связаны с перестроечными временами, когда многие утратили почву под ногами. О том, как распад Советского союза привел к распаду тех, кому в нем было место.
3. Галина Юзефович «О чем говорят бестселлеры». Это сборник эссе, посвященных литературе. В первую очередь современной — книгам, прошумевшим в последние годы; литературный критик Галина Юзефович объясняет причины того, почему та или иначе книга приобретает особую популярность, выделяется в ряду прочих. Каждая глава кончается списком книг, которые могли бы служить иллюстрацией вышесказанному. Меня больше всего увлекла глава про «Маленькую жизнь» и другие книги травмы — о том, какую массовую ценность в наше пограничное время получил текст, работающий с травмами поколения или хотя бы проговаривающий их вслух, дающий жертве слово. Но в этой книге еще много, много всего интересного. Юзефович говорит о феномене внезапной славы Гарри Поттера и о причинах читательских симпатий к Эрасту Фандорину; о книгах, воссоздающих образ исторической эпохи, о Нобелевской премии и о становлении «женской литературы». Новые тенденции в детской литературе и современном детективе; достоинства и недостатки художественных переводов; разновидности и цели литературной критики — в общем, для человека, чья жизнь или хотя бы досуг связаны с книгами, здесь найдется множество увлекательных и очень здорово раскрытых тем.
4. Лидия Чуковская «Софья Петровна». Это книга о простой советской женщине: о том, как она устраивается на производство, об ее отношениях в семье и коллективе, ее повседневных делах и чувствах. И сперва повествование успокаивает, кажется скучным и обычным — ну, разве что положительно атмосферным относительно описанных тридцатых годов. Потом начинаются первые звоночки и с ними приходит когнитивный диссонанс: точно ли это положительная героиня? Она участвует в довольно неприятных сценах коллективного осуждения, резко высказывается против «вредителей», она искренне предана партии и, кажется, со дня на день напишет свой первый донос… Если бы не событие, которое ломает ее жизнь: арест сына. Конечно, по ошибке, не могла же она воспитать врага народа! С этого дня начинаются ее мытарства — мучительные очереди у тюрьмы, попытки объяснить всем, что он невиновен, — она наталкивается на чей-то насмешливый вопрос «Думаете, остальные виновны?» и уверенно отвечает: «Конечно!» — и все-таки день за днем, месяц за месяцем у нее начинают открываться глаза.
5. Татьяна Москвина «Жизнь советской девушки». Если честно, Москвина как личность мне не очень импонирует, но книгу посоветовал кое-кто, чье мнение я ценю выше своего отношения, поэтому взялась. Было трудно продраться через предисловие, перенасыщенное той же авторской нескромностью, что так свойственна Лимонову, — оба они без всякого стеснения достаточно многословно пишут о том, как высоко ценят свой удивительный литературный дар, но у Лимонова это выходит смешновато, а у Москвиной нет. Зато когда кончается вступление и начинается непосредственно история — воспоминания о детстве и юности в советской стране — этот эффект полностью уходит, и героиня, растущая девочка, часто незаслуженно обиженная, — вызывает сочувствие, а исторические реалии — искренний интерес.
6. Майкл Финкель «Я ем тишину ложками». Это история отшельника Кристофера, который в юности ушел в лес и провел там в полном одиночестве почти тридцать лет. Пока не попался. На воровстве. Потому что все эти годы он жил не натуральным хозяйством, как можно было бы предположить, а обчищая окрестные дома и лесной лагерь для детей-инвалидов. И пещера его была устлана не шкурами и перьями, а глянцевыми журналами и коробками от замороженной пиццы. Вот такой неожиданный поворот, обламывающий все стереотипы об отшельниках как о людях, слившихся с природой. Меня сперва смутило «я» в заголовке — мне показалось, что книга будет написана самим героем, и тогда либо никакой он не отшельник, а позер, либо книга будет не очень. Но нет! Ее пишет журналист, всерьез увлекшийся этой историей и пытающийся разобрать ее со всех сторон: он восстанавливает хронологию побега; беседует с психологами о том, считают ли они такое уединение нормой или патологией; изучает правовой вопрос, потому что за героем числятся тысячи краж и полиции предстоит решить. что делать с ним дальше; пытается понять, как Кристофер прожил это время, что думал и что чувствовал, — при немногословности и нежелании героя идти на контакт это весьма непросто. Но очень интересно!