На другой стене висел лакированный череп с ребристыми мощными рогами, а по бокам – почему-то две маски сварщика с короткими рукоятками. Словно бы Акинфий Иванович охотился в горах на сварщиков, изредка переключаясь на другую живность.
Пелевин из тех, кого мы будем читать, сколько бы лет ни прошло, как бы ни ругались на предыдущую, пред-предыдущую и пред-пред-предыдущую книги. Я-то, положим Фудзи, Айфак и Лампу восприняла достаточно спокойно, хотя без восторга, а последняя по времени радость, подаренная волшебной прозой Виктора Олеговича была связана с Орденом Жёлтого Флага (которого не пнул только безногий).
Но сегодня грущу. Потому что не хочу снова лет на пять стать человеком, который на вопрос о новой книге от Луны русской словесности отвечает: Я Пелевина теперь не читаю. А к тому идёт. В прошлый раз сломалась на "Ананасной воде для Прекрасной дамы" и жить пять следующих лет без пелевинских книг было плохо. Для меня, потому что сознательно лишать себя встречи с хорошей литературой, когда книги твой воздух, жестоко. Для книг, потому что им нужен тот, кто умеет взаимодействовать с текстом: думать над ним, переживать эмоционально, наполнять живой кровью то, что создано авторским воображением.
Это ведь так работает. Критики с литературоведами пусть будут, но по настоящему книгам нужен толковый читатель. Без него любой шедевр останется недовоплощённым. Знаете, у Даниила Андреева в Розе Мира, которую Олегыч упоминает вскользь во второй части, посвященной роману Голгофского. Так вот, среди прочих миров, визионер Андреев рассказывает о надстоящем нашей реальности мире Даймонов, обитатели которого принадлежат двум различным видам одушевлённой материи: те, кого мы называем музами, крылатые гении, слетающие к творцу в момент вдохновения. Это как-бы даймоны высшего ранга в иерархии того мира. Но есть и другие, чином пониже, не аристократия того слоя, а его простолюдины (хотя, разумеется, все это довольно условно и действительные отношения господства-подчинения между расами могут быть иными). Однако к нашим баранам, именно создания второго рода - это персонажи книг, проживающие карму, которой наделены по воле автора, и от силы, интенсивности, степени конструктивности взаимодействия читателей с произведением в немалой степени зависит качество субстанции, наполняющей океан коллективного бессознательного.
Иными словами, будет эта вода родниковой или из коллектора. А вы какую предпочли бы? То то же. Хороший читатель делает для мира работу, которая никогда не будет должным образом осознана окружающими, просто потому что таково его внутреннее устройство. Но герои должны изначально быть живыми, читатель добавляет праны в сосуд, созданный автором. Если вместо сосуда дырявая снизу горгулья или вовсе гипсовая химера, ничего не выходит. В первую что не положи, уйдет водой в песок, вторая для наполнения изначально не предназначена.
Хватит лекций о заговоре мирового феминизма. Читатель ждет А Хули!