Книга была принята публикой в штыки, автора обвиняли в том, что он вываливает на читателя грязь, а художественной ценности роман не имеет. Если сравнивать с современной культурой, то, мне кажется, на ум приходит Звягинцев: у режиссера тоже в основном порок и распад семьи. И - заметьте, Звягинцеву устраивают овацию на кинофестивале, а Золя пришлось за своей реализм неоднократно оправдываться, поясняя, какую мораль он заложил: закрыть питейные заведения – открыть школы. Получается, сейчас сми превозносят критика современного российского общества, который показывает на самом деле абсолютно вопиющие вещи, с которыми зрители, к счастью, в массе своей в реальности не сталкивались. А во времена Золя критики поносили писателя, который изобразил дно Парижа, как оно есть. И в наши дни картина, возникающая на страницах «Западни», актуальнее, чем ужасы от Звягинцева. Например, я не знаю ни одной распавшейся семьи, из которой ребенка сбагрили в дет дом. А горьких пьяниц и бездельников встречать мне доводилось. (Просто у Звягинцева не реализм, а гротеск, но темы схожие.)
Золя талантливо пишет. Читая «Западню», настолько пропитываешься атмосферой романа, что за персонажей мучительно стыдно. Я просто краснела за Жервезу, и ее падение так ярко описано, что я была вынуждена отложить книгу и отгородиться от этой ситуации. То, как я читала «Западню, похоже на читательскую работу Сьюзен в романе «Тони и Сьюзен» Остина Райта (по нему Том Форд снял фильм «Под покровом ночи»). Необратимость описанных событий очень давит, тяжело терпеть столько ужасов друг за другом. Например, одна смерть Лали чего стоит (хотя по-другому, конечно, не могло выйти).
Корень зла, как описано это в книге, - сама атмосфера рабочих кварталов, где люди вынуждены ютиться в грязи, скученности, работать до седьмого пота за гроши и пропивать кровные, чтобы забыться. Несколько раз повторяется, что рабочему человеку без вина не обойтись. Так же Золя разоблачает неудачный брак, в котором между супругами нет уважения, нет общей заботы о детях (дети вообще растут, как сорняки, никто ими не занимается), нет желания совместным трудом чего-то добиться.
Венчание Жервезы и кровельщика Купо стало отправной точкой их несчастий. Это был брак, заключенный в угоду похоти и расчету. Купо хотел Жервезу, она отказывала, и тогда пришлось предложить законный брак. Жервезе кровельщик был не нужен, но она клюнула на предложение руки и сердца, это был ее шанс узаконить в глазах общества свое положение незамужней девки, нагулявшей детей (от другого мужчины). Изначально ведь она хотела честным трудом обеспечить жизнь себе и детям, но не смогла отказаться, когда ей предложили на законных основаниях зваться «мадам». Купо вообще ни о чем не думал, просто шел, куда член указывал. Думаю, описываемые события – поучительная история. И в современном мире многие браки заключаются из-за схожих дурацких причин. Женщинам (и того раньше – девочкам) вбивают в голову, что надо любыми способами раздобыть себе любого мужчину и родить, иначе ты неполноценная. Мужчины – жертвы отсутствия воспитания и того, что росли без примера здоровой семьи перед глазами.
В романе «Западня» семейные отношения, на примере семей парижских рабочих, - это предмет жесткой критики. Пара Жервеза – Купо показывает, что, для некоторых, семья - изначально ложная ценность, такие люди извращают идею. Жервеза наплевала на всех своих детей: и бастардов, и рожденную в браке Нана. Зато сама замужем, зато влезла в долги и открыла прачечную. Дети неумытые, а витрину прачечной украсили на кредитные средства. Ее муженек пытался организовать новую ячейку общества, не разобравшись с дрязгами внутри своего семейного круга (родственники Купо – это невероятный гадюшник, сестры кровельщика Купо под конец даже отказались содержать немощную мать).
Если такова атмосфера в пределах семьи, где близкие по крови люди не могут быть друг другу поддержкой, то о какой помощи извне может идти речь? Конечно, в романе бедняки практически не поддерживают друг друга, кроме тех редких случаев, когда вообще-то добросердечная по натуре (но сбившаяся с пути) Жервеза подкармливает одинокого старика сухими корками. Как сказали бы критики эпохи социализма, рабочая среда характеризуется разрозненностью, нет связующей идеи и хоть какой-то взаимовыручки. Нет солидарности в пределах рабочего класса, и им не светит какая-то помощь от высших классов, так и живут в грязи и нищете.
Помимо описания семейных неурядиц, другой стержень романа – это среда рабочих. И у Жервезы, и у Купо тяжелый труд. Она прачка, он кровельщик. Работа отупляющая, особенно – прачки. Понятно, что после смены человек способен только подумать о том, как поесть и вытянуться. Ну или как выпить и отключиться от реальности. Хотя супруги Купо пытались преодолеть эти обстоятельства и открыть свое дело, но пристрастие мужа к выпивке и его лень, а также мотовство Жервезы поставили крест на их прачечной. Здесь я считаю минусом романа то, что неудачи в работе подстерегают всех без исключения героев Золя. Допустим, кузнец – честный, непьющий, рассудительный. Казалось, живи, копи, езжай за город на накопления. Но, нет. Новые изобретения в промышленности обесценивают его труд, и он остается бедным поденщиком. Другие предприниматели, как и Жервеза, заканчивают в разорении (владелица кондитерской лавки).
Где-то на полях мы встречаем упоминания о владельцах бизнеса, которые как-то тянут лямку (хозяйка другой прачечной, цветочница, папаша Коломб-трактирщик, домовладелец доходного клоповника), но читатель не может воспринимать их как положительных героев, потому что это бездушные хапуги-капиталисты. Они выжимают своих работников, клиентов и арендаторов наизнанку в погоне за прибылью. Подозреваю, в Советском Союзе «Западню» сильно хвалили, потому что книга обличает гнилой капитализм. Но все-таки жаль, что в романе совсем нет приличных людей, которые бы чего-то добились своим честным трудом. Иначе зачем быть трезвым и работящим, если все равно ничего хорошего тебе не светит? И здесь мы подходим к персонажу Нана, ей впоследствии достался роман-сольник. Не имея перед глазами примера честной жизни, в которой работающий человек обрел бы какое-то вознаграждение своей трезвости и своим трудам, девочка-подросток логично предпочла жизнь проститутки. А что? Работенка проще, постель мягче, жратва чаще.
В книге нет морализаторства. На страницах «Западни» не встретишь нравоучений от автора, никаких разоблачительных поучений. Т.е. нет призывов «Пьянству бой!», но есть ситуация, в которой нестарый еще мужчина допился до потери человеческого облика и умер в дурдоме от белой горячки. Читателю предоставляется наблюдать и делать выводы.
Я немного читала Золя, далеко не весь цикл, но «Западню» можно смело читать и как независимое произведение. А если сравнивать с некоторыми другими книгами цикла «Ругон – Маккары», то, на мой взгляд, «Западня» выигрывает. Крепкая литература, выдерживающая проверку временем. Книга интересна и как зарисовка эпохи – от современника. Меня увлекают и такие романы, как, допустим, «Багровый лепесток и белый», из которых можно довольно многое узнать про какой-то исторический период. Но это реконструкция и отчасти вымысел (в описании быта, привычек и т.п.), потому что написано в другом веке человеком совсем другого пошиба. А «Западня» - это все-таки свидетельство очевидца, этим роман тоже ценен.