Потому что во-первых по прочтении мемуаров становится очень видно, насколько Юрий Поляков коньюктурен и насколько его книги писались каждая к своему времени - военные стихи в начале 80х, обличения армии, комсомола и партноменклатуры + эротика в перестройку, потом патриотизм и критика Ельцина и Горбачева, в "Апофегее" сталинский террор назван мезозойским, в "Грибном царе" виноват на Сталин, а его окружение... нет, люди порой меняют свои взгляды, но колебаться настолько с линией партии это уж слишком. Ну да, "100 дней до приказа" лежала на полке, но с другими книгами проблем вроде бы не было (убейте, но какое изымание "Демгородка" из магазинов?! Помню, я спокойно пошла и книгу купила, тоже самое сделали и другие мои знакомые). А еще забавно, как автор пытается притянуть старые книги к сегодняшнему дню. Нет, это конечно дело не мое, а Путина - засчитывать прогиб за намеки на адмирала Рыка или нет, но я бы не советовала. Сколько помню "Демгородок" (это не самая моя любимая книга автора) - если Рык и посимпатичнее БМП из "Апофегея", то очень и очень ненамного, а вообще мало что диктатор, так еще и солдафон, и с женитьбой на певичке дурь дурью вышла. Да и похож он вовсе не на нынешнего президента, а на покойного и позабытого генерала Лебедя.
Во-вторых, авто безумно обидчив и злопамятен - сколько лет с первых повестей прошло, но ни один враз и критик не забыт. Причем почему-то злопамятность разрешена только Полякову, но не другим:
Нет ничего удивительного в том, что кто то выступил против публикации. Удивительно другое – кто выступил! Это был генерал Д. Волкогонов, который через несколько лет обернулся пламенным демократом, обличителем советской эпохи и сокрушителем идейного наследия коммунистической эры. Поговаривали, он мстил за раскулаченного деда. Деталь, согласитесь, знаменательная и заставляющая задуматься о человеческом факторе, который сыграл не последнюю роль в том, что вместо трансформации и планового демонтажа устаревшей общественно политической структуры мы получили мстительный разгром, переходящий в торжествующий хаос… Вообще, чем дольше я живу, тем больше убеждаюсь, что именно семейные фобии и предрассудки определяют отношение человека к миру, людям, стране.
Объясните мне, почему Полякову можно помнить, что Волкогонов запретил "100 дней", а Волкогонову о раскулаченном деде - нельзя? И всю книгу перечисляются тражи, похвалы, успех... зачем мне это нужно? Если уж я купила не роман, не исследование, а сборник статей автора о своей творчестве, то уж наверное я уже этого автора знаю и ценю и не надо меня додалбливать.
В-третьих, и это уже было для меня неприятной неожиданностью, автор оказался антисемитом - фу, как неприлично! Кроме этой книги и "Любви в эпоху перемен" этого я ни в одной книге не замечала.
В-четвертых, что уже ни в политикой, ни с личными качествами не связано, но автор, блин, остроумен, как... вот этот самый КАК и проблема. Когда в рецензиях на книги Полякова пишут о его словечках, афоризмах и неожиданных сравнениях, то я в общем согласна. Хотя и тут автор себя слишком возвеличивает - увы, что бы он ни говорил, но ни разу не слышала в разговоре (и не видела в интернет-форуме), чтобы хорошего любовника назвали убивцем, а политического противника - демокрадом. Ну так вот - все со словечками и неожиданными сравнениями было у автора хорошо и приятно, пока он видимо не решил, что это его фишка, за это его любят, а значит пусть читатель получит этого побольше. И все заверте...., как говорится. Словечки и сравнения пошли сплошным потоком, вот и в "По ту сторону вдохновения" сравнений слишком много - на первых 10 страницах их уже аж 6:
* эротикой современного читателя поразить так же трудно, как танк резиновой пулей.
* талант рассосался, как ложная беременность.
* кривда так же очевидна, как казак, присевший в степи по нужде.
* советский читатель во всем искал фронду, подобно тому, как эротоман в любом бытовом предмете ищет сексуальную аллюзию
* Советская власть, как женщина, безоглядно наблудившая в молодости, к старости стала чрезвычайно разборчива
* мрачный, как ветер в трубе крематория, Виктор Цой тоже хотел перемен.
и дальше в том же духе включая совсем уж чудное
Брошюрка, напечатанная на серой газетной бумаге шрифтом мелким, как лобковая вошь, разлетелась вмиг
Нет, хватит! Хочу просто толстого кота, счастливого детства, продажного политика не как что-то неожиданное, а просто как они есть.
И, возвращаясь к взглядам автора и их эволюции, все-таки по двум цитатам:
Я даже писал в «Огоньке», что не бывает правды очерняющей или мобилизующей – бывает просто правда, факт жизни, без всяких там эпитетов. Я ошибался. Я не понимал, что существует иерархия «правд». Для наглядности возьмите в руки матрешку. Вы никогда не вставите большую матрешку в меньшую. А вот большую правду можно при желании спрятать в меньшую. С этого, собственно, и начинается манипуляция сознанием.
========================================
Не нужно делать из народа дебила, который не в состоянии осмыслить то, что сам же и пережил!
Я безоговорочно на стороне Полякова раннего, пусть даже и ранний был конъюнктурой.