По заказу не только платье шьют, но и книги пишут. Разве что заказчик здесь не так конкретен, как в случае с платьем, и свои желания не всегда формулирует явно. И даже не сам заказывает, а, наоборот, автор сам угадывает его ожидания. Заказчик не обязательно существует в единственном числе. Чаще всего, это читатель с определённым складом мышления или идеологическими установками. Писатель ориентируется на его предпочтения, вкусы, пытается предугадать реакцию. Но есть ещё и жюри разных литературных премий, которые у нас, насколько можно судить по списку ежегодных лауреатов, также достаточно идеологически ангажировано (про коммерческую составляющую умолчу, поскольку мне она не видна, хотя влияние издательств на выбор жюри просматривается и моим слабо вооружённым глазом). В кинематографе есть такое понятие – «фестивальное кино». По все видимости, и в литературе существует «лауреатское» направление. Вот и роман Водолазкина «Авиатор» сделан по лекалам, которые в ходу не только у либерально ориентированных читателей, но и схожих по взглядам членов жюри разнообразных премий. Общий взгляд на историю России таков, что профессор Зубов испытал бы чувство глубокого удовлетворения. Всё выдержано в строгих рамках либералистического реализма. И это не могло не отразиться на моих впечатлениях от «Авиатора»..
Действие романа охватывает весь двадцатый век. Иннокентий Платонов, главный герой, - ровесник века. По приказу Сталина он стал объектом эксперимента, целью которого было обеспечение жизни вечной (или близкой к тому) для вождя и его ближайших соратников. Объект был заморожен и погружен в состояние анабиоза. Иннокентий приходит в сознание на излёте столетия в своём родном Санкт-Петербурге и начинает медленно, по крупицам, восстанавливать свою память. Формально, роман можно отнести к популярному жанру «про попаданцев», но вряд ли автор согласился бы с этим – слишком много в этом жанре банальностей и развлекательности, а тут замах посерьёзней. Не зря ведь книга называется «Авиатор», то есть тот, которому сверху видно всё. Поэтому, по идее, Иннокентий должен с высоты своего жизненного опыта окинуть зорким взглядом жестокий век и дать ему оценку. Или что-то вроде этого, не я же придумал название роману. Что можно сказать? Если бы речь шла о судьбе реального человека, то и отношение было бы иное, но речь идёт о литературном герое, то есть о вымышленном персонаже с вымышленной биографией, сконструированным писателем в соответствии со своим замыслом и со своим видением мира. Как пишут в подобных случаях в титрах кинофильмов, совпадения с реальной жизнью возможны, но они случайны. Поэтому и я делаю предупреждение, что далее обсуждается не реальная жизнь, а литературный вымысел, абстракция.
Начну с сакраментального вопроса: «А судьи кто?». Чьими глазами читатель видит 20-й век, кто выносит ему приговор? У Иннокентия есть три России: до Октябрьской революции, после неё, и, наконец, Россию конца 90-х. Третья Россия в романе выписана постольку-поскольку, якобы глазами человека из начала века, что может показаться оригинальным любителям стиля Водолазкина. А вот двум её предшественницам внимания уделено гораздо больше. Идиллическая дореволюционная Россия - профессорская семья, дача под Питером, вечерние посиделки на веранде. Дамы и кавалеры на аэродроме, рука в кожаной перчатке, арбуз – вот что отпечаталось в памяти не такого уж и маленького Иннокентия, которому на момент революции стукнуло семнадцать лет. Страна бурлила, война косила миллионы жизней, а в этом уютном мирке разве что комары докучали. Война вообще прошла стороной, ни отец, ни кто-то из близких там не были, сидели на веранде и пили чай. Как тут не вспомнить Достоевского с его «свету ли провалиться, или мне чай не пить?». И вот с войны пришли массы вооружённых людей, которые насмотрелись крови, которые не только убивали, но и которых убивали самих. Свет, неожиданно для любителей чая, провалился. Позиция стороннего наблюдателя, безучастно стоящего на возвышении и выносящего оценки окружающим, кое в чём привлекательна, и часть российской интеллигенции считала и считает до сих пор, что в этом и заключается её настоящая функция, миссия и даже призвание. Видимо, в своё время, российскому Сизифу камней не хватило, и небеса «наградили» его граблями, на которые он периодически должен наступать.
В чём же видит Иннокентий причины революций? Ни социальные условия, ни война и её последствия, нет - причина Октябрьской, например, в том, что в людях накопилось очень много зла. Почему, не важно. Накопилось почему-то, и выплеснулось. Эта мысль Иннокентию очень нравится, и он развивает её, найдя поддержку на физиологическом уровне. В каждом человеке, мол, есть дерьмо, а когда оно входит в резонанс с дерьмом других людей, начинаются войны, революции, фашизм, коммунизм. Архимед говорил, что будь у него точка опоры, он перевернул бы весь мир. Архимед так и не нашёл такой точки, а вот Водолазкину удалось её нащупать, по крайней мере, теоретически. Или вот ещё высказывание, смысл которого в том, что для многих существуют только внешние законы, а внутренних - нет. Когда внешние законы исчезают – низменные человеческие страсти выходят наружу. Смысл практически любого утверждения сильно зависит от личности говорящего и от условий, в которых оно произносится, и одни и те же слова приобретают ту или иную окраску, связанную с персоной произносящего их. Не могу отделаться от мысли, что в нашем случае таится намёк на пресловутые 86%. Ну и, конечно, на 14% тоже. Соответственно и Сталин, по теории Иннокентия, всего лишь выразитель воли народа, а его диктатура, получается, – решение общества. Но подспудно, таким образом, за народной волей замаскированы те же самые 86%, то есть немыслящего быдла, которому нужны жёсткие внешние законы, поскольку совсем без них жить тяжело, а внутренних у них нет. И, можно сделать вывод из таких умозаключений, что сегодняшняя популярность Сталина, о которой взволнованно трубят либералы, обусловлена несамостоятельностью мышления народа. Той же самой её части, которая сто лет назад стала базой страны. Скажу больше: в «Авиаторе» мелкими, незаметными дозами впрыскивается насмешливое отношение к России как историческому явлению в целом, к её ненормальности и ущербности по отношению сами знаете к кому.
Советский период в «Авиаторе» подобен последнему кругу ада, в который не по своей воле спустился Иннокентий. Как и положено в либеральном каноне, все хорошие люди были либо посажены, либо расстреляны. В силе бывшие неудачники, преимущественно с неразвитыми лицами. У меня неоднозначное отношение к использованию темы лагерей в художественной литературе. Особенно в тех случаях, когда автор использует чужой опыт, художественно перерабатывая его, давая волю своей фантазии, не заботясь о чувстве меры и прикрывая это якобы благими намерениями. Я уточнил в Интернете сведения о Соловках и Секирной горе, куда автор поместил своего героя. Даже на сайте Сахаровского центра нет таких ужасов, которые присутствуют в романе. То есть, что-то подобное встречается в некоторых источниках (например, упоминаются воспоминания некоего Киселёва, как ни странно звучит сегодня эта фамилия), но они тут же подвергаются большому сомнению. Не оставляет чувство того, что в романе происходит банальная спекуляция на трагической теме.
Переосмысливается и проблема, ставшая острой для русской общественной мысли. Иннокентий, в переводе с латыни, означает невинный. По ходу пьесы наш герой убивает соседа по квартире, который донёс на отца его любимой девушки. В современной литературе проблема Родиона Раскольникова решается тоже современно. Почти одновременно я читал роман американского писателя Джонатана Франзена «Безгрешность», в котором один из героев убивает осведомителя Штази. Ни у нашего писателя, ни у его заокеанского коллеги персонажи не испытывают угрызений совести, хотя бы частично сходных с терзаниями петербургского студента. Тенденция, однако.
"Авиатора" я прочитал достаточно давно и почти забыл о нём, но вернуться к нему побудило известие о том, что роман стал лауреатом второй премии «Большая книга». Труд не только заметили, но и оценили. Другими словами, пометили книгу как исторически правдивую и качественную с точки зрения литературы. Насчёт второго – это из серии «на вкус и на цвет», хотя моё мнение о романе невысокое: если «Лавр», лауреат первой премии «Большая книга» 2013 года, прикрывал недостаток смысла оригинальностью формы, то «Авиатор» пострадал и в форме. Но для меня важнее первое. Роман затрагивает историю моей страны, и это не первое художественное произведение на эту тему, много подобного в последнее время создано практически во всех жанрах и направлениях искусства. К сожалению, объединяет это многочисленное семейство книг, спектаклей, фильмов один признак - формирование негативной памяти о прошлом. Травмируется не только общественное сознание, но и индивидуальные представления людей о прошлом России, и эта травма накладывает отпечаток на восприятие настоящего и будущего. В этом отношении мы, пожалуй, единственная нация на планете Земля, с таким энтузиазмом рвущая на себе волосы или посыпающая их пеплом. И, зреют смутные подозрения, что это не частная инициатива отдельных лиц, а поддерживаемая государством политика. Поэтому трудно ожидать в ближайшем будущем значительных изменений в этом отношении. И это прискорбно.
===
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →
← Ctrl ← Alt
Ctrl → Alt →